Прокура́тор Лаза́рус Хамфли шел по коридорам Цитадели, стараясь как можно медленнее передвигать ногами. Торопиться ему некуда, а вот времени на раздумье было предостаточно. То помещение, что именовалось его кабинетом, мало чем отличалось от обычного полусырого подвала - осталось только крыс развести, и сходство будет полным, - и господин Прокуратор Магической Инквизиции Лазарус Эдберто Хамфли жутко его ненавидел, потому и не спешил занять свое рабочее место.
С момента назначения его на должность Прокуратора города Инвернесс Шотландской претории прошло пять лет. И все эти года господин Лазарус мерз в своем кабинете, как последний нищий на улице, постоянно чихая и шмыгая носом, вследствие чего получил нелестное прозвище «Мистер Чих», при том, что всегда отличался от своих сверстников отменным здоровьем, даже сейчас в пятьдесят с хвостиком лет.
Здание, отведенное под Цитадель, было построено еще во времена Первой независимости Шотландии, лет так четыреста назад, о чем недвусмысленно говорил его фасад, к которому не разу ни рука ремонтника, ни рука реставратора не прикоснулась, и чьи стены, казалось, сейчас рухнут под тяжестью времени, чего, на самом деле, никогда не произойдет, ибо еще не одно здание не могло похвастаться столь сильной защитой как Цитадель. И лишь условия пребывания в ней людей, как самих служителей, так и их «подопечных», остались на уровне четырехсотлетней давности, и никто, кажется, не собирался их улучшать, потому что лишние, по мнение высших чинов Магической Инквизиции, удобства не способствуют беззаветному служению на благо общества по очистке его от магической скверны.
читать дальше
Вот и мерз Прокуратор Магической Инквизиции в своем подвальном кабинете, молясь всем существующим богам и богиням о сохранении своего отменного здоровья, так как оно уже было на грани того, чтобы быть подорванным. А подорванное здоровье ставило под угрозу столь лелеемую с детства мечту господина Лазаруса - стать Верховным Инквизитором, правда, до этого еще нужно пройти через ступеньки «Наместник» и «Прето́р». А это, по мнению Прокуратора, было делом поправимым, так как, по словам Манфреды Уинслоу, в девичестве Кассэр, Наместника Шотландии его милости Претора Земли, или просто его непосредственной начальницы, он «был, есть и будет хитрым ублюдком». К тому же никогда не упускающей случая учинить ему разнос за недостаточное рвение в работе его подчиненных на подвластных господину Прокуратору территориях (три́бах), за что и ненавидима им пуще собственного кабинета.
Сам господин Лазарус оставался заядлым холостяком. Будучи еще простой ищейкой на своей родной планеты Ниоба системы Тау Кита́, заселенной людьми лишь двести с небольшим лет назад, он, как и любой сопляк его возраста, влюбился. И все бы ничего, но девушка, которую он так страстно возжелал, оказалась... ведьмой. Совесть господина Лазаруса долго его не мучила, сердце не болело.
С головой уйдя в работу, он, спустя несколько лет, вновь встретил ту, которую захотел назвать любимой, но... И ладно бы обжегся раз, обжегся два, но за какие такие грехи, скажите на милость, все найденыши господина Лазаруса оказывались девушками или женщинами, причем весьма и весьма привлекательными? И зачерствело сердце его окончательно и перестало быть восприимчивым к женскому полу, чего не скажешь о силе его мужской. В этом господин Лазарус преуспел, и даже в свои пятьдесят с хвостиком лет мог дать любому сопливому юнцу фору.
Час назад он вернулся от Наместника и находился в преомерзительнейшем настроении, получив от нее очередной разнос. «Ваши агенты плохо работают, - говорила она. - Показатели работы близки к нулю». И так далее и тому подобное... Это его-то показатели близки к нулю! Да он поймал найденышей больше, чем этот прихвостень из Перта Роберт А́лмери, а ему она и слова не сказала. «Дрянь! - пронеслось в голове господина Прокуратора. - Посмотрим еще, кто посмеется последним». Лицо Лазаруса Хамфли от такой мысли просветлело, и он смог улыбнуться впервые за последние несколько дней самой мерзкой улыбкой, на которую только был способен.
- Господин Прокуратор! - Оклик раздался совсем рядом, и господин Лазарус, полностью погрузившийся в собственные мысли, был к нему не готов, потому и подскочил от испуга на добрую пару сантиметров вверх.
- Чего орешь! - прикрикнул он на юнца, вылетевшего из-за угла.
- Господин Прокуратор, - мальчишка был явно чем-то встревожен, - Скорпионы... они...
- Что они опять натворили?! - От одного только упоминания этих двуногих «членистоногих» у господина Лазаруса начинало холодеть все тело.
«И кому, прости Господи, пришла в голову светлая мысль впустить этих недоумков в столь благопристойную организацию как наша». Господин Лазарус не то чтобы не одобрял их работы, скорее наоборот, даже ратовал за такое рвение в ней, но все должно иметь свои пределы... особенно, после инцидента на Льюисе, после которого даже у него, повидавшего на своем веку сцены и похуже, волосы на голове зашевелились.
- Они притащили найденыша.
- И только, - с облегчением выдохнул Прокуратор. - И ты по этому пустяку орешь во всю глотку!
- Он... он необычный...
- Да говори ты уже яснее! - Эта недоговоренность начинала злить.
- Спектрометр зашкаливает! - юнец выдал эту потрясающую новость, и его лицо озарила искренняя улыбка.
- Зашкаливает? - опешил господин Лазарус. - Юноша, ты не ошибся в данном утверждении?
Тот мотнул головой.
«Не может быть. Последний раз, на моей памяти, красный сектор высвечивался лет так тридцать назад. И то лишь немного не дотянув до четверти шкалы. А тут ЗАШКАЛИВАЕТ...»
Шкала магических способностей делилась на три цвета: зеленый - способности мизерные и можно подумать отпустить (чего, впрочем, никогда не происходило) или нет; желтый - средние способности, а красный... Господин Лазарус все еще переваривал полученную информацию, а в голове уже рождались самые радужные надежды на скорейшее повышение.
- Идем, - Прокуратор мягко улыбнулся и подтолкнул юнца под бок, - покажешь мне эту неординарную личность.
* * *
Драко открыл глаза, и яркий, ослепляющий свет острой, словно нож, болью режет их, заставив зажмуриться. Прошло несколько минут, прежде чем он снова открыл их. Гладкие белые стены, потолок и пол, ни единого окна, и только впереди, сродни спасительному маяку, изъеденная ржавчиной дверь. Малейшее движение и боль пронзает тело, но тело, благодаря ежедневным «урокам» Ангела, уже привыкшее к боли и не чувствующее ее свирепой остроты. Оно помнит каждый удар, что сопровождался словами, и словами требующими, срывающимися на крик, угрожающими... но тело молчало... и проваливалось в пустоту, осознав собственную обреченность. «Интересно, остальные успели вернуться на корабль?» Неожиданная мысль промелькнула и исчезла, оставив на душе тоску и призрачную надежду на скорое освобождение.
Страшный лязг, эхом разлетевшийся по камере, выдернул Драко из раздумий. Он поднял глаза и посмотрел на вошедших: мужчина и юноша, оба в черных одеяниях и с оружием на поясе. У мужчины черная, поддернутая сединой, вьющаяся шевелюра, наполовину скрытая капюшоном, колючий взгляд, тонкие губы, растянутые в улыбке, и вытянутое, с глубокими морщинами лицо. Юноша одного возраста с Драко, может даже младше, с детским, не тронутым жизнью лицом, русыми волосами и зелеными, затуманенными преданностью, глазами.
Тяжелый взгляд мужчины заскользил по сгорбленной фигуре Драко, чье тело представляло удручающее зрелище, и лишь лицо, по какой-то нелепой случайности, осталось не тронутым. Всмотревшись в него, господин Лазарус поневоле прикрыл глаза и судорожно сглотнул - на него смотрело лицо его младшей сестры Лаинии, которую он погубил много лет назад, как и сотни других ведьм. Те же черты, тот же разрез глаз и форма губ, та же бледная кожа и худощавая фигура, только волосы у нее были черные, как смоль, и вьющиеся, а глаза небесно-голубые.
«Может это ее сын? - подумалось ему, и он внимательнее присмотрелся к Драко. - Нет, по возрасту не подходит. Этот сопляк еще, а тому уже давно за двадцать должно было перевалить... Знать бы, где она успела его спрятать?»
И он, отогнав от себя не нужные воспоминания, заговорил скрипучим, пропитанным высокомерием, голосом:
- Как тебя зовут?
- Драко, - сиплый голос дрожал.
- Дра-ко, - мужчина повторил имя, словно смакуя его. - Странное... похоже на «дракон».
- Так и есть.
- Откуда ты? - холодный взгляд пронизывает насквозь, но Драко молчит.
А что говорить? Правду? Она только навредит. Не ему... тем, кто на «Шакале», ведь команда его, в большинстве своем, не так уж и плоха, как казалось в начале. Разумеется, капитан не допустит, чтобы с ее людьми стряслось нечто подобное, но возможности ее и корабля не безграничны... А эта чушь, с перемещением во времени? Неужели найдется тот, кто воспримет эти слова всерьез? Если, конечно, капитан в очередной раз не продемонстрировала им свой талант лжеца... А может последовать ее примеру? Но что это изменит?
- Откуда ты? - вопрос повторили, но ответом вновь была тишина.
- Молчание тебя не спасет, - тонкие губы растянулись еще сильнее, отчего лицо приобрело зловещий оттенок, а сердце Драко ёкнуло. Повернувшись к найденышу спиной, Прокуратор дождался, пока ему откроют дверь, и вышел из комнаты.
Мальчишка не выходил из его головы всю дорогу до кабинета. Если бы не зашкаливающий спектрометр (а господин Лазарус все же удосужился проверить это, прежде чем посетить найденыша), приказ о его ликвидации был бы уже отдан и исполнен. Но Лазарус Хамфли не был бы Лазарусом Хамфли, если бы совершил подобную оплошность. Этот мальчишка обеспечит ему, Прокуратору Магической Инквизиции, теплое местечко Наместника, а может и самого Претора, и тогда уже никакая Манфреда Уинслоу не будет ему указом. И воображение господина Лазаруса тут же услужливо подсунуло ему картинку сидящего его в кресле Претора, и даже выступающего в Совете...
«Выяснить бы только из какой дыры этот крысеныш вылез? Наверняка, он не один такой. Вот бы накрыть их всех разом...»
- Юноша, - окликнул он семенящего позади юнца, - проследи, чтобы этого (Прокуратор махнул в сторону только что покинутой камеры) отвели в зал Проекций. О результатах доложишь мне лично!
Тот радостно кивнул и бросился исполнять приказ.
«Не хочешь говорить - мы и так все увидим».
И оставаясь в полном неведение относительно совершенной Скорпионами оплошности, что, несомненно, подпортило бы его столь прекрасное настроение, господин Лазарус, поежившись, вошел в свой кабинет.